31 ДЕКАБРЯ

сказка для повзрослевших детей

(редакция третья, последняя и, хотелось бы надеяться, окончательная)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Подвал. Низкий, покрытый плесенью потолок. Трубы, грязное окно. В углу гудит огромный котёл.

Посередине подвала на ящике сидит мрачный Воркис, переодетый... Алибабой Викторовной Яицких. В руках у него большой газовый ключ.

Воркис. Все эти ёжики, бабочки, зайчики... Терпеть ненавижу! А такое и она не смогла бы придумать: в этом костюме меня точно не узнать! (После паузы.) Весь подвал обошёл: ни волшебного стёклышка, ни Алибабы Викторовны – ничего. И как же всё-таки я устал! Раньше, когда я был маленьким, я так не уставал, честное слово! Правда, раньше, когда я был маленьким, я был очень несчастным: дети убегали от меня и прятали свои игрушки. Поэтому у меня и не было детства — я быстро миновал эту пору и сразу стал взрослым. В начале жизни у меня была другая фамилия! Но я так быстро рос, что обогнал своё сознание и теперь даже не могу её вспомнить, на большой скорости столкнувшись со своей юношеской кличкой — “Дыркис”, которая, вследствие почти мгновенного моего поумнения, тоже пропала вдали. А в пустое место паспорта влетела нынешняя фамилия “Воркис”. Видимо, от английского “work” — работа, работать, я работаю, ты работаешь, они работают, все работают, рабочий. И ещё какие-то две таинственные буквы “И” и “Д”. Ни один человек на свете не знает, что это такое — я спрашивал. Женился я уже сильно взрослым на вдове со странным именем Алибаба. И на этом жизнь моя кончилась! (Замахивается гаечным ключом, чтобы ударить им по металлу и... опускает руку.) Пусть за это вечно сидит в трубе! (Закидывает газовый ключ за котёл и уходит.)

И тут же из трубы вываливается Алибаба Викторовна Яицких в не поддающемся описанию виде.

Алибаба Викторовна. Ну, а мне что сказать? Моя жизнь всегда была тяжела! Особенно же невыносимой она стала после образования в ней кратера от удара одного очень активного идиота с утраченной в детстве фамилией. И кличкой “Дыркис”, свидетельствующей о том, что её хозяин намерен поглотить всё, как чёрная дыра или труба. Даже не знаю, как его поточнее назвать?.. У него инициалы “И” и “Д”. “ИДиот”, должно быть?! (Троекратно и сильно стучит по трубе.)

На стук перед Алибабой Викторовной тут же является переодетый Алибабой Викторовной Воркис.

Алибаба Викторовна. Вы опять обманулись или же... обманули, Воркис?

Воркис (пугается). Как вы меня узнали?!!

Алибаба Викторовна. Ну, это-то как раз не трудно: по запаху. Вы же сантехник! А мой нынешний вид как можно назвать?

Воркис. Да, Алибаб Викторовна, да. Все трубы на свете воистину соединены между собой. Но ведь среди них встречаются и канализационные трубы!..

Алибаба Викторовна. Авантюра со стёклышком, судя по всему, провалилась. Через несколько минут мы с вами разменяем вторую сотню тысячелетий, и я, теперь уже навсегда, навечно, останусь с седым, шестнадцатым, неприятным для каждой женщины, волоском! А вы, Воркис?.. Нет, даже говорить на эту тему я не желаю! Нам следует подумать о работе... (Пресекая возражения Воркиса.) О новой работе! Потому что старую мы, видимо, уже потеряли!..

Раздаётся металлический стук.

И всё-таки тут мыши! Вы снова обманули меня, Воркис! (Падает в обморок.)

Воркис. Боже мой! Металлический стук! Ещё одной Алибабы Викторовны в своей жизни я не перенесу! (Осторожно теряет сознание.)

Металлический стук слышится ближе и, наконец, в подвал верхом на Помогае, не прекращая спорить, въезжают Маша и Фрява, и становится понятно, что это Помогай стучит по полу подвала своими металлическими ногами.

Фрява. Нет ничего!!!

Маша. Что ж это за Му´рманск такой?! (У окна.) В самом деле — вон наш дом!.. И наше окно!.. И ёлка в окне светится! Ёлку видите? А видите, ей бабуля новую пику надела? Давайте вернёмся? И пойдём в школу. Там есть огромный актовый зал с блестящим паркетом. Ты ведь пригласишь меня танцевать, Фрява? Может быть, ну его, это стёклышко?!

Помогай. Сказано вам: это Му´рманск. И кончено дело! И имейте в виду ещё вот что: нам необходимо осуществить задуманное до наступления Нового года, иначе завтра всё придётся начинать заново! (Замечает лежащих в обмороке Воркиса и Алибабу Викторовну Яицких.) И хватит вам всё время спорить и препираться, и так из-за этого прибыли сюда последними!

Ему не успевают ответить, потому что неожиданно в подвале вновь раздаётся отчетливый металлический стук.

Маша. Ай, тут мыши! (Падает в обморок.)

Фрява (подхватывает Машу на руки). Ну какие в трубах могут быть мыши, дурочка?!

Маша (томно). Ты, Фрява, придумай, пожалуйста, что там стучит?

Фрява. Ну, это, например... вода!

Маша. Вода?

Фрява. Такая, знаешь, стукловатая вода: бежит себе потихоньку да потихоньку стучит. Не бойся, Маша. Вставай и пошли искать наше стёклышко!

Маша (открывает глаза). А у тебя сильные руки, Фрява!..

Фрява. Может быть. Я по утрам зарядку делаю. Я...

Маша. А по-моему, ты просто зануда. Я таких, как ты, не люблю! (Поднимается.)

Фрява. А всех и не нужно любить. Ты ведь согласишься с тем, что все люди разные?

Маша. Может быть.

Фрява. Раз так, значит можно допустить, что где-то должны быть и такие, как я. Это логично?

Маша. “Логично”! Как на математике! Но её я тоже не люблю!

Фрява. А что вы сейчас проходите?

Маша. Всё то же самое: дроби. Я бы тебе объяснила, что это такое, но для тебя это будет, пожалуй, чересчур. И вообще, хватит! Хватит!! Хватит!!! Хватит!!!!! Тебя ведь не переспоришь никак! Кому нужна твоя логика?

Фрява. Думаю, есть люди, которые с её помощью по одному-единственному стакану воды могут предположить, что где-то есть океаны!..

Маша. А океаны точно есть?

Фрява. Думаю, да.

Маша. Большие?

Фрява. Да, очень.

Маша. Неужели больше нашего фонтана? (После паузы, обиженно.) Только ведь этого всё равно не может быть! Да?

Где-то рядом вновь раздаётся стук по металлу. А потом ещё один и ещё...

Ах, Фрява! Я думаю, что на этот раз это всё-таки мыши! И они очень большие! (Ищет возможности вновь упасть Фряве на руки.) И, похоже, они к нам приближаются!

Свет в окнах дома напротив вспыхивает ярче. Слышно, как где-то начинают бить часы, отмеривая полночь, открываются бутылки с шампанским, и вместе с тем за окном подвала в ночное небо взлетает с шипением ракета и по огромной дуге улетает прочь. Двор освещается сполохами фейерверка — наступает Новый год. Через подвальное окно видно, как из всех домов, подвалов и из разных щелей вылезают во двор опухшие от беспробудного праздника, тяжело нетрезвые люди, чтобы, взявшись за руки и едва переступая ногами на утоптанном снегу, начать свой невиданный карнавал: хоровод, игру в снежки, катание на ледяной горке с бенгальскими огнями в руках, стрельбу из хлопушек, забавы с шелестящими змеями серпантина и прочее, прочее, прочее — всё то великолепное и необычное, что случается с людьми только в новогоднюю ночь. От праздничного шума в полутьме подвала оживают обморочные Воркис и Алибаба Викторовна Яицких.

Торжественно и гулко бьёт последний двенадцатый удар. Вместе с ним из-за котла появляется невысокий сутулый человек с газовым ключом в руках — Дядя Костя.

Помогай. Всё. Это конец!

Маша. Дядя Костя! (Кидается к Дяде Косте.) Дядя Костя, помогите нам! (Помогаю.) Ты чего испугался? Это же Дядя Костя, наш истопник. Он добрый!

Дядя Костя. Вижу, вы сюда за стёклышком явились?! (Воркису и Алибабе Викторовне.) Вот, значит, как вы мне служите? Так воспитываете благодарных детей? Приучаете их к этому новому миру?

Воркис. Дядя Ко... Хо...

Алибаба Викторовна. Хозяин!

Воркис. Хозяин! Накажите её, Алибабу Викторовну, как следует! Такая непроходимая дура! Стёклышко для вас я найду и без неё. На что оно ей?

Алибаба Викторовна. Лучше наказать Воркиса, Хозяин! Я его перехитрила. Я уже давно всё поняла и только прикидывалась идиоткой, его испытывая, следя!

Воркис. Вам не нужно было ею прикидываться!

Дядя Костя. Пожалуй, я накажу вас всех. А тебя, Помогай, больше других. Пожалел я тебя тогда в ноябре, помнишь?.. “Помогай обыкновенный, большой энциклопедический словарь, дополнительный том, страница триста шестнадцать...”

Помогай. И сноска!

Дядя Костя. И маленькая сноска. А наказ мой ты не забыл? Не попадаться мне на глаза! И всё-таки привез их ко мне в Му´рманск?! (Видя, что Маша его не понимает.) Ты удивлена, Маша? Сейчас я тебе объясню... Основные несчастья на свете происходят от непомерных человеческих желаний. А я дал людям всё! Избавив их от старости и связанных с ней разочарований и прочих неприятных последствий. И, кроме того, придумал им массу игрушек, великолепно развил зимние виды спорта: одиннадцать олимпийских чемпионов по лыжам только за один день! Каково? Мягкая зима, чистый, с морозцем, воздух, утренняя гимнастика, блоковский снежок... Курорт, благодать! И всего этого вы хотите их лишить? Боюсь, они вас не поймут! (Кивает на окно подвала, за которым шумит карнавал.) Вы, конечно, можете возразить что, пока они веселятся, кто-то должен работать, чтобы оплатить все эти страшные расходы! Правильно. Потому что Зелёное стёклышко — это лишь половина дела. В том-то и заключается настоящее волшебство, что за них давно уже работают... деньги! Деньги выращивают в теплицах хлеб, собирают урожай, пекут пироги... Вот только подавать их на стол пока приходится вручную. Но в ближайшее время я отрегулирую и этот вопрос. Деньги кормят и доят коров на прекрасных, просторных, хорошо вентилируемых фермах... (Вновь предупреждая возражения.) Вы, понятное дело, заметите, что деньги тоже должны браться откуда-то. Они и берутся. Из других денег! Деньги делают деньги. Это известно даже ребёнку. Вечный двигатель человечества не только изобретён, он уже давно работает! А что можете предложить людям вы? (После паузы.) Вот видите!.. Видите? Я сам себе задаю все ваши вопросы, и сам же на них отвечаю!.. А знаете, почему? (Не ответив на этот вопрос, лезет за котёл, достаёт и разворачивает трубы каких-то чертежей.) Вчера мне принесли несколько замечательных проектов... (С этими словами, кряхтя, он лезет куда-то за котёл, достаёт оттуда и разворачивает лёгкие бумажные трубы каких-то чертежей.) Тольк один из них: телескопическая карманная новогодняя ёлка с надувными игрушками. Что вы на это скажете? (Суёт чертеж обратно за котёл, нажимает на его крышке ряд кнопок, и в подвале вместе с чертежом вскоре появляется крошечная, уже готовая к употреблению синтетическая новогодняя ель.) 3D принтер: раз-два и готово! Небось, ещё и не слышали о таком? А насчёт смысла жизни мы можем и поспорить. Думаю, он в получении удовольствий. Не так ли? Не станут же люди на Земле жить ради несчастий! Кто с этим согласится? Разве что сумасшедший?! Бабуля? Да, она вечно будет болеть. Может быть, ей даже будет всё хуже и хуже. Но зато она никогда не умрёт! Я накормил людей! Я дал им счастье! Я воплотил в жизнь давнюю мечту человечества: Я СДЕЛАЛ ЕГО БЕССМЕРТНЫМ! (Кивает на цифру “100 000”, горящую в тёмном небе за окном подвала.) Остановив “прекрасное мгновенье” — пользуясь выражением “из бака”. (Внимательно посмотрев на Фряву.) Для философов тоже найдётся дело в этом мире: сколь угодно долго они могут думать о вечном! Выгляните из окна: в городе царит счастье. И ему нет конца!

Помогай. А Синича? Синича, моего друга, ты куда закатал, Хозяин? И ещё, наверное, календарь накрутил!..

Дядя Костя. Ну, ты скажешь тоже — “закатал”! Твой Синич всему городу тепло даёт!

Дядя Костя открывает дверцу большого котла, и подвал заливается ослепительным, как электросварка, светом — в котле виден прикованный, словно Прометей, сказочный герой Синич с солнцем на удивительных ослепительно-синих крыльях.

Дядя Костя закрывает дверцу котла, проверяет прикреплённые к нему приборы, делает какие-то записи в лежащем тут же рядом журнале.

Чем счастья больше, тем оно ве´чнее! Не так ли? В дальнейшем можно попробовать вообще остановить время. Для окончательного счастья. Да?

Фрява (наконец собравшись с мыслями, едва слышно). Праздник, который вы нам устроили, — это праздник вечных второгодников!..

Дядя Костя (после паузы). Я мог бы вас, друзья, просто уничтожить...

Помогай. Нас теперь... пятеро!

Дядя Костя (поморщившись). Но, пожалуй, я сделаю иначе: я... отдам вам ваше стёклышко. Легко! (Любуется произведённым эффектом.) Надеюсь, вы используете его по назначению?

Маша. Дядя Костя, вы нас обманете! Потому что я догадалась, кто вы... Мне бабуля про вас книжку рассказывала!

Дядя Костя. Небось “Кащей Бессмертный и Василиса Прекрасная”? Ну что ж, Кащеи не люди, по-вашему, что ли? Мне ведь почти миллион лет, я стар и мудр. А тебе, если не ошибаюсь, ещё нет и двенадцати? Стыдно мне обманывать малолетних! Да ещё в юбилей!.. (Достаёт из кармана Зелёное стёклышко и смотрит через него на свет.) Как красиво!.. Если взглянуть через него в полночь на улицу, год начнётся заново: клонируется, говоря техническим языком!

Алибаба Викторовна. Зелёное стёклышко! Моя мимолетная молодость!

Воркис. Мое непрожитое детство! Верните мне его!

Алибаба Викторовна. К чему вам детство, Воркис? А, я поняла! Вы хотите сбежать туда от меня? Потому что вы не способны к вечной любви, да? У вас это не получится! Я вам запрещаю!

Дядя Костя (не обращая внимания на Воркиса и Алибабу Викторовну). Знаете его историю? Она проста! Ведь только в детстве мир полон скрытых значений и тайн. Потом — циничными, взрослыми — люди смиряются с ними или перестают обращать на них внимание. Но ведь тайны от этого не исчезают, да и меньше их не становится. Не так ли? Вот и с этими стёклышками та же беда: люди со временем забывают о них или выбрасывают. А Машина бабушка — единственная из всех — сберегла! Позаимствовать его у неё было делом техническим. И, выражаясь техническим же языком, “триальную версию довести до релиза”. Конечно, пришлось помучиться! (Протягивает Зелёное стёклышко Маше.) Но только я хотел бы спросить тебя, Маша... Что ты с ним собираешься делать? Ведь это всё... (Кивает на окно подвала, за которым светится карнавал.) И праздник, и всё остальное... Благодаря одному Зелёному стёклышку!

Алибаба Викторовна (шёпотом). Что же нам делать, Воркис? Думайте быстрее! Закончится этот диспут, и он нас накажет за то, что мы!.. Думайте! Думайте!

Воркис (так же шёпотом). Думаю, Алибаб Викторовна, думаю!

Алибаба Викторовна (визжит). Сокращайте, Воркис! Вы что, ненормальный?

Воркис. Сокращаю. Алиба... Викторов... Алиб... Викто...

Алибаба Викторовна. Ещё сокращайте! Отрывайте к чёрту всё лишнее!

Воркис. Алиб... Викт... Али... Вик... Ал... А... В... В... (Издает губами пустой звук и разводит руки в стороны.) Извините, но пустой звук получается!

Фрява (Маше). Ты спрашивала, о чём я думаю, сидя за баком?

Маша (вдруг улыбнувшись). О том, что жизнь не может быть бесконечным праздником! Да? И ещё о том, что жизнь не должна быть жирной и сытой! О том, что жизнь должна быть свободной! Я же ведь не безнадежно, не бесконечно, не повсеместно... глу! (Поднимает высоко в руке Зелёное стёклышко.)

Помогай (кидается Маше на помощь). Счастье — это в самом деле свобода! Это путешествия! Это погоня! Это ветер в лицо! (Повертевшись на месте.) В крайнем случае — в хвост! Счастье — это лишения! Это ночь в палатке под снегом и дождём, озябшие ноги и промокший свитер! Это насморк! Больные гланды! Это гитара и песни у костра под звёздным небом!..

Дядя Костя. Подумай хорошенько, Маша, ведь ты лишаешься торжества!

Маша. Плевать!

Дядя Костя. Может статься, у тебя не будет сытой жизни!

Маша. Подумаешь! Я её никогда не любила!

Дядя Костя. А как же карнавал? Танцы? Блестящий паркет?

Маша. Танцы? Ах, танцы! Самые мои с бабулей любимые!.. (Со слезами на глазах.) Ну что ж, обойдусь как-нибудь и без них! Зато я вырасту и выйду замуж за любимого человека. Да? Не всё же мне оставаться малолетней!.. Я ведь... (Сдавленным шёпотом.) Я ведь любить хочу! А если повёзет, то и быть любимой! Мне бабуля про это рассказывала!..

Дядя Костя. Бабуля? Но ведь ты забыла о ней! Или нет?

Помогай (вновь кидается Маше на помощь). Бабуля выйдет из дома под весеннее солнце и тут же поправится. Ведь стыдно болеть в самое прекрасное время года — весной! Зато вернутся, наконец, из бесконечной командировки твои родители, Маша. Ты хоть изредка вспоминаешь о них?

Маша (сквозь слёзы). Откуда тебе это известно?

Помогай. Страшное несчастье постигло нас всех поздней осенью, боюсь ошибиться, лет ...дцать назад, в тот момент, когда он задумал создать этот отмороженный мир. В застывшем времени мы всё увязли, как мухи в сиропе!..

Дядя Костя. Насекомые, между прочим, тоже вернутся!

Помогай. Потому что это ваше стёклышко!.. Вскоре оно вновь попадёт в такие руки!.. Обязательно! В такие руки!.. И мы снова!.. Мы все!.. Навсегда!!!

Пауза.

Маша. Решено. (Вновь поднимает вверх руку с Зелёным стёклышком.) В интересах истины! И... И...

Дядя Костя. Постой! (Внимательно посмотрев на Фряву.) Иногда истина бывает очень неожиданной! Не передумала, Маша? Что ж... Но на твоём месте я бы вначале постарался исполнить сокровенные желания своих друзей.

Маша. Да, конечно. Я об этом не подумала. (После паузы.) Что тебе больше всего хочется, Помогай?

Помогай. Ну, это всё очень обыкновенно: новые ноги, голову, хвост.

Маша смотрит на Помогая через Зелёное стёклышко, и Помогай преображается: у него появляется всё то, о чём он так долго мечтал.

Маша. Ты... что, уходишь? Помогай! Куда? “Помогай обыкновенный, из племени простых Помогаев”... И сноска!

Дядя Костя. И очень маленькая сноска: "фольклорный герой". Фольклорный — то есть вымышленный, ненатуральный!

Помогай. Но всё-таки герой! (Маше.) Туда, где живут настоящие Помогаи, — где ветер в лицо, свобода, промокшие ноги, гитара и песни у костра под звёздным небом! Спасибо, Маша. Прощай. (Исчезает.)

Маша (справившись с собой). Хорошо. Прощай, Помогай. А ты, Фрява? Чего хочешь ты? Подумай хорошенько!

Фрява. Больше всего на свете я хочу узнать: кто я на самом деле?

Маша. А я думала, что ты... Мне почему-то казалось... (Проглотив слёзы.) Хорошо.

Маша смотрит через Зелёное стёклышко на Фряву, и Фрява превращается в некрасивую девушку в больших очках с толстыми стёклами.

Ах!..

Дядя Костя. Ты разочарована, Маша?

Маша. Какое отвратительное волшебство!.. (После горького молчания, Фряве.) Ты тоже хочешь уйти от меня?

Фрява. Да. Но ты должна продолжать, Маша. Чтобы со временем не превратиться в такую же, как я: когда-то я тоже мечтала о настоящей любви. А потом на всё махнула рукой — ни к чему. Только расстраиваться! Пойду, запишусь в библиотеку. Спасибо, Маша. Прощай! (Исчезает.)

Алибаба Викторовна (с ней почти истерика). Помоги же и мне, Маша!!!

Маша смотрит через Зелёное стёклышко на Алибабу Викторовну, и та превращается в молодую, полную злых сил учительницу ботаники.

Сегодня у нас контрольная на тему: вакуоли и их место в бесконечном учебном процессе!

Воркис. И мне! Мне! Я ведь тоже такой несчастный!!!

Маша смотрит через Зелёное стёклышко на Воркиса, и он превращается в юного “Дыркиса” — драчливого и упрямого.

Дядя Костя. Ещё не поздно остановиться, Маша!.. (Уверенно протягивает к Зелёному стёклышку руку.)

Маша (вдруг). А вам, Дядя Костя? Чего ВАМ хочется больше всего?

Дядя Костя (он явно не ожидал такого поворота событий). Мне?.. Я уже старый и уставший человек, Маша, хоть и немного Кащей. Мне почти ничего не нужно от жизни. Я ведь В САМОМ ДЕЛЕ хотел вам всем добра!.. Не веришь? Тогда... Оставь мне малость от моего вечного праздника. Хотя бы затем, чтобы ты смогла к нему в горькую минуту вернуться!..

Маша смотрит через Зелёное стёклышко на Дядю Костю, и тот начинает уменьшаться, уменьшаться, уменьшаться, пока не превращается в крошечную фигурку (даже не разглядеть, какую именно, хотя любопытно было бы, конечно, взглянуть на маленького Кащея Бессмертного, явившегося миру, по его словам, почти миллион лет назад), которую Маша вешает на новую карманную телескопическую новогоднюю ёлку.

Маша. Ну, теперь, кажется, всё! (И она с размаху бьёт Зелёное ст`клышко об пол подвала, и оно разлетается во все стороны зел`ными волшебными брызгами.)

И тут же истомившийся в неволе Синич молнией вырывается из котла на свет, разбив окно подвала и засыпав осколками стёкол двор. Мгновение — и он взмывает вверх, унося солнце на своих огромных, удивительных, ослепительно-синих крыльях. И эти синие крылья в ночной неурочный час он распахивает над тёмным выстуженным весёлым городом... И после этого зима начинает отступать. Вечный Новый год кончается, а вслед за ним кончается и Вечность: становится слышно, как где-то с крыш начинают падать на освобождающуюся от многолетних сугробов землю первые капли воды. Фонтан во дворе страшно урчит и извергает из себя одну-единственную ржавую каплю, затыкается, а потом начинает бить не переставая.

Алибаба Викторовна. Не предполагала, что вы могли быть таким обворожительным ребёнком, Во... Во... Даже не знаю, как вас теперь называть!..

Воркис. А вы — такой неподражаемой мамашей!..

Алибаба Викторовна. Думаю, я смогла бы вас немного повоспитывать. И, может быть, после этого даже усыновить!..

Воркис. Тогда... Бежим?! (Губами он издаёт “пустой звук”.)

Алибаба Викторовна. Куда?

Воркис. Вперёд! В новую жизнь! В будущее! Занимать в нём вакантные места! Пока их ещё не расхватали! (Губами он опять издаёт “пустой звук”, отпихивает в сторону Алибабу Викторовну и кидается к потухшему котлу.)

Алибаба Викторовна (взвизгивает). Мы из-за вас застрянем, Воркис! Вас заклинит!

Воркис. А вот и нет. Я теперь это... ого-го! И ещё я по утрам зарядку делал!

Алибаба Викторовна. Я надеюсь, это стопроцентное враньё?

Воркис. Это враньё на двести процентов!.. (В третий раз он издаёт губами “пустой звук”, неожиданно вытягивается в струну и “ласточкой” ныряет в котёл.)

Алибаба Викторовна. Талантлив, сволочь! Я и не думала! (Летит в котёл вслед за Воркисом.)

Маша остается одна.

Маша (устало). Всё это, наверное, очень хорошо. Только почему-то я чувствую себя ужасно несчастной!

Тот же самый двор. Только теперь здесь плохо и сыро: повсюду, куда ни глянь, видна выступившая из-под огромных сугробов многолетняя грязь. Посередине детской площадки торчит вновь заткнувшийся фонтан с наполовину застрявшими в его трубе Воркисом и Алибабой Викторовной Яицких.

Маша. Ничего. Пусть немного тут посидят. А фонтан мы потом починим. Пригласим к нему настоящего сантехника!.. (Подходит к фонтану, вкладывает в руки Воркиса и Алибабы Викторовны по утюгу.) Фонтан с утюгами! Спорить могу — такого ни в одном другом городе не найдёшь! (После паузы.) Холодно! И какая кругом ужасная грязь! Страшная моя весна!..

Во дворе появляется Дед Мороз с тяжёлым ящиком в руках.

(Улыбается.) Ну вот, сейчас хотя бы перекусим чем-нибудь праздничным!..

Но неожиданно Дед Мороз снимает фальшивый нос, отклеивает фальшивые бороду и усы, стаскивает с себя ватные одежды и превращается в Рабочего человека (которого Маша поначалу пугается, вспомнив недавнюю угрозу дяди Кости: “Боюсь, они вас не поймут!”). Но Рабочий человек открывает ящик с инструментами.

Рабочий человек. Эх, и накопилось работы! Крыша дома течёт — раз. Детскую площадку давным-давно пора ремонтировать — два. Ну, и всё остальное прочее — это три. (Начинает поправлять покосившийся “грибок” на детской площадке. Для чего берёт в руки молоток и гвоздь, размахивается и... попадает молотком себе по пальцам.) Ай! Руки с похмелья дрожат, отвыкли работать. Ну, ничего. Это ведь мой первый гвоздь после такого безобразного перерыва!.. (Вновь берёт в руку молоток, бьёт по гвоздю и загоняет его по самую шляпку, любуется своей работой.) А ведь хорошо получилось! Да? Ох, и надоел же всем нам этот весёлый праздник!

Маша. Почему-то бабуля во двор не идёт... (И вдруг в страхе кричит.) Бабуля!!! Нет! Не хочу! Не надо! Если бы только можно было всё вернуть обратно, назад!..

Тоненький голосок. НЕТ НИЧЕГО ПРОЩЕ. ТЫ ВПРАВДУ ЭТОГО ХОЧЕШЬ, МАША?

Маша (разглядев под ногами карманную новогоднюю ёлку и единственную на ней игрушку — видимо, их вынесло из подвала во двор вместе с Синичем). Я? А разве это теперь возможно? Без Зелёного стёклышка?..

Тоненький Голосок. НА ТО ОН И БЕССМЕРТНЫЙ, КАЩЕЙ-ТО. ТЫ СМАХНИ СНЕЖОК С СУГРОБА, МАША, СМАХНИ... ВИДИШЬ, СКОЛЬКО ЕГО ЕЩЁ ПОД СНЕГОМ? ПУСТЬ И НЕ СОВСЕМ ЗЕЛЁНОГО, ПУСТЬ ГОЛУБОВАТОГО ИЛИ ДАЖЕ ВОВСЕ СЕРОГО ВОЛШЕБСТВА... РЕШАЙ!

Под ногами Маши взрывается маленькая хлопушка, и в воздух взлетает небольшое разноцветное облачко конфетти.

Маша (вконец растерявшись). Да! Я хочу! То есть, нет! Я... (Нагибается за кусочком старого грязного льда.)

И в этот момент во двор влетает Помогай. (На то он всё-таки, наверное, и Помогай, этот фольклорный, то есть настоящий народный герой!)

Помогай. Стой, Маша! Стой!.. Он смеётся над тобой! Всё внутри человека, в его душе. Как и Зелёное стёклышко детства — навсегда! И свобода, и счастье, и настоящая любовь... Не её ли ты ждёшь?

Молчание.

То, что ты видишь вокруг, — это, конечно, ещё не взаправдашняя весна, а только небольшая оттепель, из тех, что случаются даже среди лютой зимы. Завтра может вновь ударить мороз. Но через семь дней наступит Рождество. А для многих и многих вера в него и есть истинное бессмертие! И для твоей бабули тоже! Думаешь, она не догадывалась, чем может кончиться эта история, отправляя тебя в ночь?

И вновь в ответ — лишь тяжёлое молчание.

Видишь, в конце улицы бегут сюда со всех ног два человека? Это твои родители, Маша! Они страшно соскучились по тебе! И ещё тебе от Фрявы привет!

Маша (наконец). Может быть, Фрява была права и она, настоящая, всё-таки есть?! Наверное, и океаны тоже где-нибудь есть, а не только наш фонтан?..

Однозначного ответа на эти вопросы мы дать, конечно, не можем, и вследствие сказочной условности во дворе наступает тишина. Слышно, как где-то звенит противный школьный звонок, и слышится противный голос Алибабы Викторовны Яицких: “Перемена закончилась! Все на урок! Все-все на урок!” И голос юного “Дыркиса”, отнимающего у маленьких детей игрушки — видимо, к этому времени они уже выбрались из фонтана.

Звонок на урок... А я ведь так ничегошеньки и не знаю! (Стоит, крепко зажав в кулачке кусочек старого, грязного льда. И вдруг, что-то сообразив.) Значит, Рождество будет через семь дней?.. Тогда... Видимо, и Алибаба Викторовна, и все остальные об этом забыли, но совсем нетрудно прикинуть: сегодня первое января.! А бабуля мне говорила... И это, конечно, совершенно правильно: у школьников всегда в это время... начинаются каникулы!!! Да?..

КОНЕЦ СКАЗКИ И (ИЛИ) НАЧАЛО КАКОЙ-ТО НОВОЙ ИСТОРИИ

На страницу "Содержание"