Андрей Зинчук
По следам фестиваля “NEW f, Томск, ноябрь 2012 года
Одна из самых трудных задач в написании и постановке моно пьесы – это оправдать существование актера в монологе, в исповедальности. С чего бы это, кажется, персонажу выйти перед зрителем и начать свой монолог? В миниатюре «О вреде табака» герой А. П. Чехова собирается по просьбе жены «с благотворительною целью» прочитать популярную лекцию. Поэтому его первоначальное появление на сцене не вызывает вопросов. А дальше автор показывает нам неожиданный «фокус»: найдя слушателей, чеховский персонаж от вреда, наносимого курением, с легкостью переходит к своим личным проблемам и к еще большему «вреду», который нанесла ему его жизнь: семья, дочки, жена, работа, безденежье и так далее. То есть, и первое (лекция на популярную тему) и второе (вырвавшаяся по ходу дела исповедь) у классика русской литературы хорошо замотивированы.
В тексте Ярославы Пулинович «Наташина мечта» неожиданных «фокусов» как минимум два (хотя объем текста значительно превышает чеховский): изначальная непроясненность места действия (только в финале выясняется, что это суд) и запрограммированная автором переоценка зрителем поведения героини, когда от ее осуждения он должен перейти к ее оправданию (возможно, частичному) или хотя бы сочувствию.
Искусство подачи информации в моно пьесе проявляет себя особенно остро и надо отдать должное режиссеру спектакля А. Грищенко и исполнительнице главной и единственной роли Ане Егоровой в том, что от начала до конца спектакля зритель сидит в зале с напряжением. И, тем не менее, к спектаклю можно предъявить ряд претензий и одна из них в том, что довольно быстро зрителю становится «все понятно» и напряжение действия ослабевает (чего в полноценном спектакля, конечно, быть не должно). Поэтому стоит разобраться в том, отчего это происходит?
Драматургия – это искусство подачи информации. Опытный драматург должен: а) собрать интересную ему и зрителю информацию; б) спрятать ее от зрителя так, чтобы до поры до времени он ни о чем не догадался; и в) продумать очередность ее подачи: вовремя и не больше и не меньше. Не больше – потому что зрителю изначально станет «все понятно» и ему будет не интересно следить за происходящим, а не меньше, потому что в этом случае зритель будет плохо понимать происходящее. Как фокусник, который выходит на сцену загодя «заряженный» теми предметами, которые на наших глазах он будет доставать из «пустоты» или из неожиданных мест, точно так же опытный драматург выводит на сцену предварительно «заряженными» своих героев. Но драматург Пулинович в своем тексте в этом смысле (в смысле сокрытия важной информации) не очень много материала дала режиссеру и актеру, поступив, скорее, как прозаик: просто рассказав, а не тщательнейшим образом выстроив свой рассказ. Поэтому режиссеру приходится искать неожиданности истории «в мелочах», в нюансах, чтобы не потерять сценическое напряжение (например, героиню в начале ее монолога должен смущать впервые в ее жизни появившийся «барьер» между ней и людьми, сидящими в зале: в легких, вроде описываемого, случая это в самом деле деревянный барьер, а в случаях тяжелых – клетка или пуленепробиваемое стекло; должна пугать «нервная» обстановка суда, торопить время, отпущенное ей на последнее слово и так далее – в таких вот «нюансах» и «мелочах» и вынуждены искать выразительные средства режиссер и актриса, а не в неожиданных поворотах сюжета). А в финале выкатывать перед зрителем здоровенный, задуманный автором «рояль в кустах» в виде «неожиданного» для зрителя места действия – суда.
Но «рояль в кустах» должен быть не в том, чтобы в финале зритель понял: дело происходит в суде (что «обратным ходом» в каком-то смысле оправдывает исповедь героини), а в том, чтобы, узнав в подробностях обстоятельства ее жизни, он проникся если и не симпатией к героини, то хотя бы пониманием ее поступка, пожалел ее. И задуматься об обществе, в котором она (да и он сам) живет.
«Обстоятельства жизни героя должны быть ясны и понятны сразу» – в свое время советовал писатель Юрий Лебединский. И потому в задачу искусства не входит задача их прятать. Задача искусства – художественное исследование того, ЧТО происходит в этих обстоятельствах с героем произведения и ПОЧЕМУ это происходит и КАК. Какой выбор герой делает в каждую минуту времени (которое в литературе и сцене как правило не совпадает с реальной жизнью, течет быстрее). Иными словами, в истории героини Ярославы Пулинович хотелось бы видеть больше драматургически неожиданного. Но это претензия именно к тексту. К заслугам режиссера можно отнести выбор актрисы, исполняющей роль Наташи, напряжение, которое они вместе создали в зале, прикрыв несовершенства текста, и, конечно, главный их «фокус» – «перевертыш» – появляющееся сочувствие к совершившей уголовное преступление героини, к которому приходит в финале спектакля зритель. И именно сочувствие – это, пожалуй, самая большая удача этого спектакля.